Оригинальные статьи

Значение иммуновоспалительных и генетических факторов в развитии алкогольного фиброза печени

DOI
10.32756/0869- 5490-2018-5-30-35
Количество просмотров
2791
Скачать статью в PDF
Цель

Изучить иммуновоспалительные и генетические факторы, участвующие в развитии фиброза печени у пациентов, злоупотребляющих алкоголем.

Материалы и методы

В исследование были включены 46 пациентов (средний возраст 50,2±11,5 лет, 35 мужчин) с алкогольной болезнью печени (АБП), распределенных на группы в зависимости от степени фиброза печени, которую определяли методом непря- мой эластометрии: 1-я – F0+1 (n=20), 2-я – F3+4 (n=36). У всех больных измеряли концентрации интерлейкина (ИЛ)-6, ИЛ-8, фактора некроза опухоли (ФНО)-α , VEGF-A, sICAM-1, эндотелина (ЭТ)-1 и полиморфизм генов ФНО-α (rs1800629 ), ИЛ-6 (rs1800795 ), VEGF-A (rs699947 ), ICAM-1 (rs281437 ), ЭТ-1 (rs1800541 ), ИЛ-8 (rs4073 ).

Результаты

У пациентов с АБП концентрации ИЛ-6, ИЛ-8, ФНО-α , VEGF-A, sICAM-1 были выше референтных значений. Уровни ИЛ-6, ИЛ-8, sICAM-1 и ЭТ-1 зависели от степени алкогольного фиброза печени и во 2-й группе были выше, чем в 1-й (p<0,05). Плотность печени достоверно (p<0,05) коррелировала с уровнем ИЛ-6 (r=0,6), ИЛ-8 (r=0,77), sICAM-1 (r=0,58), ЭТ-1 (r=0,56). Различий частоты аллелей и генотипов исследуемых генов между группами не выявлено (р>0,05). В обеих группах у пациентов с генотипом СА rs699947 C2578A уровень VEGF-A был выше, чем у пациентов с генотипом АА (р=0,04 и р=0,01, соответственно). У пациентов 2-й группы генотип ТТ rs281437 -451C>T ассоциировался с более высоким уровнем sICAM-1 по сравнению с таковым у пациентов с генотипом СС (р=0,05).

Заключение

Прогрессирование фиброза печени сопровождается изменением интерлейкинового профиля и маркеров эндотелиальной дисфункции, которые прямо связаны с плотностью печени.

В настоящее время около 80% случаев цирроза печени в индустриальных странах прямо или косвенно обусловлены алкоголем. Употребление алкогольных напитков, эквивалентное 40-80 г этанола в сутки, на протяжении 10-12 лет приводит к развитию алкогольной болезни печени (АБП) [1], которая включает в себя стеатоз, стеатогепатит, цирроз и гепатоцеллюлярную карциному. Почти все клинические формы АБП сопровождаются развитием фиброза печени в результате персистирующего воспаления, индуцированного этанолом. В ответ на воздействие алкоголя и его метаболитов высвобождается целый каскад цитокинов, запускающих процессы воспаления, фиброгенеза и фибролиза, что приводит к избыточному накоплению внеклеточного коллагена [2]. К основным цитокинам, участвующим в ремоделировании внеклеточного матрикса, относятся интерлейкин-6 (ИЛ-6), ИЛ-8 и фактор некроза опухоли-α (ФНО-α). Они выделяются после употребления алкоголя и стимулируют образование острофазных белков гепатоцитами, увели чивают экспрессию провоспалительных цитокинов в макрофагах [3,4], вызывают нейтрофилию и инфильтрацию нейтрофилами печени [5,6].

Ремоделирование ткани печени в процессе воспаления и фиброза сопровождается портальной гипертензией, в основе которой лежит внутри- и внепеченочная дисфункция эндотелия [7,8]. Надежным маркером повре ждения эндотелия считают растворимую молекулу межклеточной адгезии (sICAM-1), эндотелин-1 (ЭТ-1), сосудистый эндотелиальный фактор роста-А (VEGF-A). Эти факторы, вероятно, участвуют в изменении внутрипеченочной микроциркуляции и ангиогенезе при гипоксии и воспалении [9,10]. В табл. 1 представлены маркеры воспаления, эндотелиальной дисфункции (ЭД) и гены, участвующие в иммуновоспалительных изменениях при фиброзе печени.

ТАБЛИЦА 1. Медиаторы воспаления и эндотелиальной дисфункции
Маркер Функции Ген
ИЛ-6 Один из важнейших медиаторов острой фазы воспаления. Высвобождается после употребления алкоголя. Стимулирует дифференцировку В- и Т-клеток, образование антител, выработку острофазных белков гепатоцитами, увеличивает экспрессию провоспалительных цитокинов в макрофагах и уменьшает некроз-ассоциированное воспаление в гепатоцитах за счет предотвращения гибели эндотелиальных клеток синусоидных сосудов и улучшения микроциркуляции [4,20] Ген ИЛ-6 расположен на хромосоме 7p21. Полиморфизм rs1800795 ассоциирован с уровнем ИЛ-6 [18,19]
ИЛ-8 Провоспалительный хемокин подсемейства СХС, который синтезируется макрофагами, эпителиальными, эндотелиальными клетками, гепатоцитами. Вызывает хемотаксис нейтрофилов и инфильтрацию ими печени [20]. Ген ИЛ-8 расположены в коротком плече 4 хромосомы. Полиморфизм rs4073 ассоциирован с АБП [21]
ФНО-α Медиатор воспаления, пролиферации клеток и апоптоза. Участвует в развитии воспалительной реакции при остром и хроническом гепатите. Способствует экспрессии других цитокинов и молекул адгезии, которые опосредуют активацию иммунных клеток, участвующих в гибели гепатоцитов [23] Ген ФНО-α расположен на хромосоме 6p21.3 внутри главного комплекса гистосовместимости. Полиморфизм rs1800629 ассоциирован с тяжестью различных заболеваний печени [22]
ICAM-1 Трансмембранный белок типа I, который экспрессируется на синусоидальных эндотелиальных клетках в печени, способствует миграции нейтрофилов и моноцитов, ассоциирован с тяжестью заболевания печени [24,25] Ген ICAM-1 расположен на хромосоме 19 p13.2-p13.3. Полиморфизм rs281437 ассоциирован с фиброзом печени [25,26]
ЭТ-1 Оказывает вазоконстрикторное и митогенное действие, положительное инотропное и хронотропное действие, стимулирует симпатическую и ренин-ангиотензин-альдостероновую системы и модифицирует гомеостаз. Уровень повышается при заболеваниях печени [27] Ген ЭТ-1 состоит из 6836 нуклеотидов, расположенных на хромосоме 6p23-p24. Полиморфизм rs1800541 у пациентов с АБП не изучался [28]
VEGF-A Эндогенный митоген и индуктор ангиогенеза. Экспрессируется в эндотелиальных клетках, гепатоцитах, звездчатых клетках. Способствует ангиогенезу и прогрессированию фиброза печени [30] Ген VEGF расположен на хромосоме 6p21.3. Полиморфизм rs699947 при заболеваниях печени не изучали [28,29]

В последнее время большое значение придается изучению генетических факторов, влияющих на цитокиновый профиль и концентрации маркеров эндотелиальной дисфункции, у пациентов с АБП [10,11]. В отдельных работах определяли частоту полиморфизма различных генов цитокинов и маркеров эндотелиальной дисфункции при алкоголизме и АБП [12-15]. Однако работ, посвященных изучению связи концентраций маркеров с аллельными вариантами полиморфных локусов их генов, недостаточно [16,17].

Целью исследования было изучение иммуновоспалительных и генетических факторов, участвующих в развитии фиброза печени у пациентов, злоупотребляющих алкоголем.

Материалы и методы

В исследование включали пациентов с алкогольной болезнью печени, проходивших лечение в ГКБ №64 г. Москвы или наблюдающихся амбулаторно в Национальном научном центре наркологии г. Москвы (филиал ФГБУ НМИЦ ПН МЗ РФ им. В.П. Сербского). Исследование одо брено этическим комитетом при ФГАОУ ВО Россий ский университет дружбы народов (№21 от 21.04.2017).

Критериями хронической алкогольной интоксикации служили признание злоупотребления алкоголем самим пациентом и/или его родственниками, а также позитивные ответы на опросники САGЕ и AUDIT [31,32]. Из исследования исключали пациентов с антителами к вирусам гепатита, пациентов с хроническими заболеваниями печени неалкогольной этиологии, острым алкогольным гепатитом, повышением активности аминотрансфераз более чем 5 раз по сравнению с верхней границей нормы [32].

Стадию фиброза печени (F) определяли методом непрямой эластометрии с помощью аппарата "Фиброскан" (Франция): F0 – плотность печени до 5,8 кПа, F1 – от 5,9 до 7,2 кПа, F2 – от 7,3 до 9,5 кПа, F3 – от 9,6 до 12,5 кПа, F4 (цирроз) – более 12,5 кПа [36].

Содержание маркеров эндотелиальной дисфункции и цитокинов определяли через 7 дней после поступления в стационар на фоне гарантированной абстиненции в лаборатории биохимии Национального научного центра наркологии. Содержание ИЛ-6, VEGF-A, sICAM-1 и ФНО-α в сыворотке крови измеряли с помощью коммерческих ИФА-наборов Bender MedSystems (Австрия), ИЛ-8 – Invitrogen (США), ЭТ-1 – Biomedica (Австрия). В качестве референсных значений использовали концентрации маркеров, измеренные у 15 здоровых доноров, согласно рекомендациям производителей.

Из цельной крови выделяли тотальную ДНК на колонках с помощью набора реагентов "К-Сорб" (#EX-514, Синтол, Россия). Аллельные варианты полиморфных локусов определяли методом полимеразной цепной реакции в режиме реального времени, используя термоциклер АНК48 (Институт аналитического приборостроения РАН, Россия). Использовали наборы реактивов для определения однонуклеотидных полиморфизмов ФНО-α (rs1800629), ИЛ-6 (rs1800795), VEGF-A (rs699947) ("SNP-Скрин" #NP465-100, NP-512-100, NP-454-100 и NP-453-100, соответственно, Синтол, Россия) и ICAM-1 (rs281437), ЭТ-1 (rs1800541), ИЛ-8 (rs4073) (#4351379, Thermo Fisher Scientific, США).

Статистический анализ проводился с использованием программного обеспечения Statistica (8.0 для Win dows). С учетом малого размера выборки и проведенных тестов (критерии Колмогорова-Смирнова, Шапиро-Уилка, ящичная гистограмма) большинство показателей считали распределенными ненормально. Стати сти ческую достоверность различий между группами оценивали с помощью непараметрического критерия Манна-Уитни. Корреля цион ный анализ проводили с помощью метода Спирмена. Для сравнения частоты аллелей и генотипов исследуемых признаков использовали таблицы сопряженности и критерий c2 с поправкой Йейтса при ожидаемых частотах более 10 и точный критерий Фишера при ожидаемых частотах менее 10. Расчет количественной оценки влияния непрерывных и дискретных факторов на бинарный параметр проводился с помощью логистического регрессионного анализа с расчетом отношения шансов (ОШ). Стати сти чески значимыми считали результаты при p<0,05.

Результаты

В исследование были включены 46 пациентов с АБП (средний возраст 50,2±11,5 лет, 35 мужчин), злоупотребляющих алкоголем в течение в среднем 15,6±9,6 лет. Пациенты были раcпределены на группы с низкой (F0+F1) и высокой (F3+F4) степенью фиброза печени. Больных с F2 выявлено не было. Группы были сопоставимы по возрасту, полу, индексу массы тела и алкогольному анамнезу (табл. 2). У пациентов с более выраженным фиброзом печени отмечались желтуха и асцит, были выше уровни С-реактивного белка (СРБ), билирубина и ниже МНО, протромбиновый индекс, уровни альбумина и активность холинэстеразы (табл. 3)

ТАБЛИЦА 2. Сравнительная характеристика двух групп пациентов (n=46)
Показатель 1-я группа (n=10) 2-я группа (n=36)
Примечание: *p<0,01 между группами (U-критерий Манна-Уитни)
Возраст, лет 48,9±13,4 51,3±11,1
Мужчины, n (%) 7 (70,0) 28 (77,8)
Степень фиброза (F), n (%)
   0 7 (70,0) 0
   1 3 (30,0) 0
   2 0 0
   3 0 2 (5,6)
   4 0 34 (94,4)
Плотность печени, кПа 4,5 60,5
[3,1;5,5] [15,4;75,0]*
Индекс массы тела, кг/м2 31,1±7,9 26,1±4,4
Употребление алкоголя (лет) 18,5±9,4 15,5±9,6
Число полож. ответов по тесту САGЕ 3,2±0,7 3,5±0,5
Число полож. ответов по тесту AUDIT 20,8±5,7 22,6±4,0
Желтуха, n (%) 0 12 (34,3)
Диаметр воротной вены, мм 11,0 [11;12] 13,0 [12;14]*
Асцит, n % 0 26 (72,2)
Смерть, (n)% 0 3 (8,3)

Уровни цитокинов и маркеров эндотелиальной дисфункции. Концентрации ИЛ-6 и ИЛ-8 превышали референсные значений у пациентов обеих групп и во 2-й группе были достоверно выше, чем в 1-й группе. Выявлена прямая корреляция между содержанием ИЛ-6 и ИЛ-8 и плотностью печени, которую измеряли с помощью эластометрии. Концентрация ФНО-α была выше референсных значений у пациентов обеих групп, однако она достоверно не отличалась между группами и не коррелировала с плотностью печени (табл. 4).

ТАБЛИЦА 3. Лабораторные показатели у пациентов двух групп (n=46)
Показатель 1-я группа (n=10) 2-я группа (n=36)
Примечание: *p<0,05, **p<0,01 между группами (U-критерий Ман на-Уитни)
Гемоглобин, г/л 145,0[122,0;160,0] 110,0 [94,0;128,5]**
Лейкоциты, тыс/мкл 7,8 [7,2;8,7] 6,9 [5,2;8,7]
Тромбоциты, тыс/мкл 188,0 [134,0;334,0] 168,0 [139,0;253,0]
СОЭ, мм/ч 15,0 [12,0;35,0] 34,5 [10,0;49,0]
С-реактивный белок, мг/л 2,1 [2,0;2,1] 13,4 [9,4;46,0]*
АЛТ, Ед/л 31,2 [18,0;74,0] 30,4 [17,1;58,8]
АСТ, Ед/л 39,0 [22,5;58,1] 71,1 [39,6;152,5]
Гамма-ГТ, Ед/л 57,0 [39;105] 274,0 [104;409]**
Билирубин, мкмоль/л
   общий 11,2 [9,1;23,4] 51,0 [15,4;162,4]*
   прямой 2,9 [1,8;8,3] 27,7 [6,0;88,4]*
Щелочная фосфатаза, Е/л 89,0 [50,5;372,5] 165,0 [112,3;203,0]
Общий белок, г/л 75,0 [57,9;77,1] 68,3 [58,4;75
Альбумин, г/л 38,9 [38,4;40,0] 24,4 [22,2;32,3]**
Холестерин, ммоль/л 4,6 [3,1;5,0] 3,9 [2,9;4,9]
Холинэстераза, Ед/л 5,5 [4,1;6,1] 2,35 [1,9;3,5]*
Протромб. индекс, % 92,5 [77,0;100] 58,0 [38,5;77,5]*
МНО, МЕ/мл 1,1 [1,0;1,2] 1,6 [1,2;1,9]*
Креатинин, мкмоль/л 84,5 [77,0;107,0] 77,0 [60,0;103,0]
Мочевина, ммоль/л 5,8 [5,3;7,3] 4,2 [2,6;6,2]
Фолиевая кислота, нг/мл 4,9 [4,8;6,0] 4,3 [3,4;5,3]

Уровни VEGF-А и sICAM-1 в обеих группах превышали референсные значения. Концентрация sICAM у пациентов 2-й группы была достоверно выше, чем в 1-й группе, и прямо коррелировала с плотностью печени, в то время как достоверных отличий уровней VEGF-A между двумя группами не выявили. Уровень ЭT-1 был повышен только у пациентов с выраженным фиброзом, однако его концентрация ассоциировалась с плотностью печени (табл. 4).

ТАБЛИЦА 4. Уровни медиаторов воспаления и маркеров эндотелиальной дисфункции у пациентов двух групп (n=46)
Показатели Референсные значения 1-я группа (n=10) 2-я группа (n=36) r (p<0,05)
Примечание: *р<0,05 между двумя группами (U-критерий Манн-Уитни). r – коэф. корреляции Спирмана с плотностью печени (p<0,05)
ИЛ-6, пг/мл 0,5±0,2 2,4 [1,2:2,8] 13,0 [3,1;26,0]* 0,60
ИЛ-8, пг/мл 0,4±0,3 1,6 [0,0;5,9] 30,7 [12,4;80,5]* 0,77
ФНО-α, пг/мл 0,10±0,06 0,22 [0,22;0,24] 0,27 [0,22;0,29] -
VEGF-A, пг/мл 273,6±38,0 746,8 [354,2;1827,2] 996,4 [428,6;1572,4] -
sICAM-1, нг/мл 311±27 469 [288;645] 1120 [621;1569]* 0,58
ЭТ-1, фмоль/мл 1,2±0,2 0,0 [0;0,2] 1,5 [0,5;2,8]* 0,56

Генетические детерминанты иммуновоспалительных реакций и фиброгенеза. Аллельные варианты полиморфных локусов были определены у 43 из 46 пациентов, в том числе у всех 10 больных 1-й группы и 33 из 36 пациентов 2-й группы. Достоверной разницы в распределении генотипов и/или накоплении аллелей генов, кодирующих ИЛ-6, ИЛ-8, ФНО-α, VEGF-A, ICAM-1, ЭТ-1, между двумя группами не выявлено (табл. 5). Ассоциация между аллельными вариантами полиморфных локусов генов ИЛ-6, ИЛ-8, ФНО-α, ЭТ-1 и концентрацией маркеров также отсутствовала. В то же время как в 1-й, так и 2-й группе концентрация VEGFA у пациентов с генотипом СА локуса rs699947 2578C>A была достоверно выше, чем у пациентов с генотипом AA (1-я группа: 2100,7 [1129,0-3346] и 316,0 [267,4364,6] пг/мл, соответственно; р=0,04; 2-я группа: 1360,0 [747,4-1698,0] и 364,0 [267,4-412,6] пг/мл; р=0,01). У гомозигот по аллелю А концентрации VEGF-A в обеих группах были ниже, чем у гетерозигот. Кроме того, во 2-й группе генотип ТТ локуса ICAM-1 rs281437 -451C>T ассоциировался с более высоким уровнем sICAM-1 по сравнению таковым у больных с генотипом СС (1686,0 [1672-1700] и 987,2 [303-1726] пг/мл, соответственно; р=0,05) (табл. 5).

ТАБЛИЦА 5. Генетические детерминанты иммуновоспалительных реакций и фиброгенеза
Генотипы 1-я группа (n=10) 2-я группа (n=33)
n (%) Уровень маркера n (%) Уровень маркера
Примечание: *р<0,05 внутри группы. Уровни ИЛ-6, ИЛ-6, ФНО-α и VEGF-A приведены в пг/мл, sICAM-1 – в нг/мл, ЭТ-1 – в фмоль/м
ИЛ-6 rs1800795 C174G
   CG 10 (100) 2,6 [2,1-2,8] 20 (64,5) 11,2 [3,4-26,0]
   CC 0 - 7 (22,6) 11,6 [2,4-34,4]
   GG 0 - 4 (12,9) 8,0 [1,9-13,6]
   С 10 (50,0) 2,6 [2,1-2,8] 34 (54,8 11,5 [2,7-26,0]
   G 10 (50,0) 2,6 [2,1-2,8] 28 (45,2) 9,8 [2,0-14,6]
ИЛ-8 rs4073 -352A/T
   АТ 8 (80) 4,4 [1,5-7,5] 18 (56,3) 39,4 [5,3-69,1]
   ТТ 2 (20) 0,0 9 (28,1) 20,7 [12,4-228,8]
   AA 0 - 5 (15,6) 14,1 [8,8-294,1]
   Т 12 (60,0) 4,4 [1,5-7,5] 36 (56,0) 28,5 [8,9-161,3]
   A 8 (40,0) 4,4 [1,5-7,5] 28 (43,7) 23,4 [8,1-175,3]
ФНО-α rs1800629 4682G/A
   GA 3 (20,0) 0,21 [0,19-0,23] 6 (18,8) 0,29 [0,2-0,38]
   GG 6 (60,0) 0,22 [0,21-0,23] 26 (81,2) 0,26 [0,21-0,29]
   AA 1 (20,0) 0,0 0 -
   G 15 (83,3) 0,22 [0,20-0,23] 58 (90,6) 0,25 [0,20-0,31]
   A 5 (16,7) 0,21 [0,19-0,23] 6 (9,4) 0,29 [0,20-0,38]
VEGF-A rs699947 C2578A
   СA 6 (60,0) 2100,7 [1129,0-3346,0]* 15 (46,9) 1360,0 [747,4-1698,0]*
   АА 4 (40,0) 316,0 [267,4-364,6]* 8 (25,0) 364,0 [267,4-412,6]*
   СС 0 - 9 (28,1) 914,2 [429,3-1426,8]
   С 6 (30,0) 2100,7 [1129,0-3346,0] 33 (51,6) 1118,1 [667,2-1611,2]
   А 14 (70,0) 1461,5 [967,6-2649,2] 31 (48,4) 960,5 [747,1-1488,0]
ICAM-1 rs281437 -451C>T
   СТ 4 (40,0) 428,7 [212,0-645,0] 10 (31,3) 1242,7 [621,0-1569,0]
   СС 6 (60,0) 408, 7 [288,0-521,0] 20 (62,5) 987,2 [560,0-1544,0]*
   ТТ 0 - 2 (6,2) 1686,0 [1672,0-1700,0]*
   С 16 (80,0) 412,4 [244,0-361,2] 50 (78,1) 1087,2 [560,0-1544,0]
   Т 4 (20,0) 428,7 [212,0-645,0] 14 (21,9) 1287,4 [961,5-1664,1]
ЭТ-1 rs1800541 -1644T>G
   TG 6 (60,0) 0,4 [0,0-1,1] 9 (28,1) 1,9 [0,7-2,8]
   TT 4 (40,0) 0,1 [0,0-0,2] 23 (71,9) 1,5 [0,0-2,7]
   GG 0 - 0 -
   G 6 (30,0) 0,36 [0,0-1,1] 9 (28,1) 1,9 [0,7-2,8]
   T 14 (70,0) 0,16 [0,0-0,9] 55 (71,9) 1,5 [0,4-2,7]

Обсуждение

Таким образом, у пациентов с АБП были повышены концентрации всех исследованных цитокинов и маркеров эндотелиальной дисфункции. Содержание ИЛ-6, ИЛ-8, sICAM-1 и ЭТ-1 зависело от стадии фиброза печени и в большей степени увеличивалось при тяжелом фиброзе (F3-4). В предыдущих исследованиях концентрации ИЛ-6 и ИЛ-8 увеличивались у пациентов с АБП, у которых отсутствовали клинические признаки заболевания [20], и/или нарастали по мере прогрессирования поражения печени [35]. В нашем исследовании также выявлена корреляция между содержанием ИЛ-6 и ИЛ-8 и плотностью печени. Провоспалительный цитокин ИЛ-8 ранее изучался у пациентов с различными заболеваниями печени, в частности при алкогольном гепатите наблюдалось значительное повышение его уровня, а при циррозе печени – умеренное повышение [23,36]. В другом исследовании у 90 пациентов, злоупотребляющих алкоголем, концентрация ИЛ-8 была выше, чем у здоровых добровольцев (n=15), причем повышение содержания цитокина не зависело от тяжести поражения печени [35]. В нашем исследовании значительное повышение уровня ИЛ8 наблюдалось только у пациентов с выраженным фиброзом печени.

Повышение уровня ФНО-α в сыворотке ранее было описано у пациентов с АБП [38]. ФНО-α вызывает активацию различных цитокинов, способствуя прогрессированию фиброза печени, а концентрация его при циррозе печени, в том числе компенсированном и декомпенсированном, выше, чем у здоровых людей [20]. При острой декомпенсации печеночной функции отмечалась обратная корреляция содержания ФНО-α с тяжестью заболевания печени [38]. Наши результаты частично согласуются с данными литературы. У пациентов с АБП мы выявили повышение уровня ФНО-α по сравнению с референсными значениями, однако при прогрессировании фиброза печени достоверного увеличения концентрации цитокина не отмечено.

Маркеры эндотелиальной дисфункции у пациентов с заболеваниями печени изучены в меньшей степени, чем цитокины. Концентра ция их в сыворотке повышалась при длительном употреблении алкоголя [39], остром алкогольном гепатите и циррозе печени [40]. В нашем исследовании значительное увеличение содержания sICAM-1 наблюдалось только у больных с тяжелым фиброзом печени (F3-4).

Повышение уровня VEGF-A от ме чено при злоупотреблении алкоголем и различных стадиях заболевания печени [41,42]. Наши результаты согласуются с данными литературы, свидетельствующими о том, что концентрация VEGF-A не зависит от стадии фиброза печени.

Содержание ЭТ-1 также повышалось у пациентов с АБП и коррелировало с прогрессированием фиброза и портальной гипертензией [43]. В нашем исследовании повышение уровней ЭТ-1 отмечалось при тяжелом фиброзе печени и коррелировало с плотностью печени. Прямая корреляция маркеров воспаления (ИЛ-6, ИЛ-8) и эндотелиальной дисфункции (sICAM-1, ЭТ-1) с плотностью печени, выявленная в нашем исследовании, соответствует данным других авторов [20,36,40,43].

В литературе описана ассоциация аллеля Т локуса rs281437-451C>T гена ICAM-1 с тяжестью фиброза и прогрессированием фиброза печени у пациентов с хроническим вирусным гепатитом С [24,44,45]. В нашем исследовании генотип ТТ ассоциировался с более высокими уровнями sICAM-1 в группе пациентов с АБП и выраженным фиброзом печени. Однако частота аллелей и генотипов не отличалась между двумя группами пациентов. Локус rs699947 2578C>A гена VEGF-A ранее изучали у пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями, болезнями почек и кожи. Были выявлены ассоциации экспрессии локуса с более высокими уровнями VEGF-A [46-48]. В нашем исследовании генотип СА ассоциировался с более высоким уровнем VEGF-A по сравнению с таковым при генотипе АА у пациентов как с выраженным, так и незначительным фиброзом печени. При этом у гомозигот по аллелю А концентрации VEGF-A в обеих группах были ниже, чем у гетерозигот.

Локус rs1800795 174C>G гена ИЛ-6 изучали у пациентов с неалкогольными заболеваниями печени и АБП. Ассоциации между аллелем С и генотипами по аллелю С с риском развития неалкогольной жировой болезни печени наблюдали у пациентов в российской и других популяциях [49,50], а также на фоне носительства вируса гепатита С [14], в то время как с АБП в разных исследованиях связей не обнаружено [51,52]. В нашем исследовании не было выявлено достоверной разницы уровней ИЛ-6 у носителей различных генотипов и аллелей, а частота их была сопоставимой у пациентов с низкой и высокой степенью фиброза печени.

Локус rs4073 -352A/T гена ИЛ-8 у пациентов с заболеваниями печени ранее не изучался. В нашем исследовании достоверных ассоциаций вариантов аллелей и генотипов с уровнем ИЛ-8 и их различий по частоте между двумя группами обнаружено не было.

Установлено, что гомозиготность по аллелю G локуса rs1800629 гена ФНО-α и и однонуклеотидная последовательность 4682 G/A у пациентов с вирусным гепатитом и циррозом печени ассоциируется с повышенными уровнями ФНО-α и тяжестью заболевания [53-55]. По нашим данным, у пациентов с АБП ассоциаций с уровнем ФНО-α и различий по частоте аллелей и генотипов между пациентами с легким и выраженным фиброзом печени не выявлено.

У пациентов с заболеваниями сердечно-сосудистой системы и сахарным диабетом полиморфизм гена ЭТ-1 rs1800541 -1644T>G ассоциировался с риском развития и тяжестью заболевания [56,57]. В нашем исследовании связи полиморфизма rs1800541 -1644T>G с уровнем ЭТ1 выявлено не было, а частота генотипов и аллелей не отличалась у пациентов с различной выраженностью фиброза печени.

Заключение

У пациентов с АБП отмечено повышение уровней маркеров воспаления и эндотелиальной дисфункции, особенно при наличии выраженного фиброза печени. Выявлена прямая корреляционная связь уровней провоспалительных цитокинов (ИЛ-6 и ИЛ-8) и маркеров эндотелиальной дисфункции (ЭТ-1, sICAM-1) с выраженностью фиброза печени. Носительство генотипа СА локуса rs699947 C2578A гена VEGF-A ассоциировалось с высоким уровнем VEGF-A в крови у пациентов с АБП, а генотип ТТ локуса rs281437 -451C/T гена ICAM-1 у пациентов с выраженным фиброзом печени сопровождался повышением уровней sICAM-1.

Используемые источники

  1. Rehm J, Taylor B, Mohapatra S, Irving H, et al. Alcohol as a risk factor for liver c irrhosis: a systematic review and meta-analysis. Send to Drug Alcohol Rev. 2010; 29(4):437-45.
  2. Rey JW, Noetel A, Hardt A et al. Pro12Ala polymorphism of the peroxisome proliferator-activated receptor γ 2 in patients with fatty liver diseases. World J Gastroenterol 2010;16(46):5830–37.
  3. Панченко Л.Ф., Теребилина Н.Н., Пирожков С.В. и др. Иммуноклеточные маркеры фиброза у больных с алкогольными заболеваниями печени. Наркология 2016;6:54-61. [Panchenko LF, Terebilina NN, Pirozhkov SV et al. I mmune cell markers of fibrosis in patients with alcoholic liver diseases. Nar ko logiya 2016;6:54-61 (in Russ.)].
  4. Nicolaoua C, Chatzipanagiotoua S, Tzivosa D. Serum cytokine concentrations in alcohol-dependent individuals without liver disease. Alcohol 2004;32:243–7.
  5. Циммерман Я.С. Фиброз печени: патогенез, методы диагностики, перспективы лечения. Клин фармакол тер 2017;26(1):54-8. [Tsimmerman YaS. Liver fibrosis: pathogenesis, diagnostic methods, treatment prospects. Klinicheskaya farmakologiya i terapiya = Clin Pharmacol Ther 2017;26(1):54-8 (in Russ.)].
  6. Губергриц Н.Б. Фиброз печени. Основы практической гепатологии 2015:29–320. [Gubergrits NB. Liver fibrosis. Osnovy prakticheskoj gepatologii 2015:29–320 (in Russ.)].
  7. Bosch J, Abraldes JG, Fernández M, Garc í a-Pag á n JC. Hepatic endothelial dysfunction and abnormal angiogenesis: New targets in the treatment of portal hypertension. J Hepatol 2010;53:558-67.
  8. Alam I, Bass NM, Bacchetti P, et al. Hepatic tissue endothelin-1 levels in chronic liver disease correlate with disease severity and ascites. Am J Gastroenterol 2 000;95(1):199-203.
  9. 9 . Shibuya M. Vascular endothelial growth factor and its receptor system: physiological functions in angiogenesis and pathological roles in various diseases. J Biochem. 2013;153(1):13–9.
  10. Vadlamani L, Iyengar S. Tumor necrosis factor α polymorphism in heart failure/cardiomyopathy. Congestive Heart failure 2004;10(6):289–92.
  11. Tiret L, Mallet C, Poirier O. et al. Lack of association between polymorphisms of eight candidate genes and idiopathic dilated cardiomyopathy: the CARDIGENE study. J Am Coll Cardiol 2000;35:29–35.
  12. Pastor IL. -238 G>A polymorphism of tumor necrosis factor alpha gene (TNFA) is associated with alcoholic liver cirrhosis in alcoholic Spanish men. Alcohol Clin Exp Res 2005;29(11):1928–31.
  13. Giannitrapani L, Soresi M, Balasus D. et al. Genetic association of interleukin-6 polymorphism (-174 G/C) with chronic liver diseases and hepatocellular carcinoma. World J Gastroenterol 2013;19(16):2449-55.
  14. Marcos M, Pastor I, Gonz á lez-Sarmiento R, Laso FJ. Common polymorphisms in interleukin genes (IL4, IL6, IL8 and IL12) are not associated with alcoholic liver disease or alcoholism in Spanish men. Cytokine 2009;45:158-61.
  15. Nurdjanah S, Sadewa AH, Hakimi M. The role of vascular endothelial growth factor − 634 G/C and its soluble receptor on chronic liver disease and hepatocellular carcinoma. Arab J Gastroenterol 2016;17(2):61-6.
  16. Marcos M, Goґmez-Munuera MJ, Pastor I, et al. Tumor necrosis factor polymorphisms and alcoholic liver disease: A HuGE review and meta-analysis. Am J Epidemiol 2009;170:948–56.
  17. Giannitrapani L, Soresi M, Giacalone A. et al. IL-6 -174G/C polymorphism and IL-6 serum levels in patients with liver cirrhosis and hepatocellular carcinoma. OMICS 2011;15:183-6.
  18. Bowcock AM, Kidd JR, Lathrop GM et al. The human "interferon-beta 2/hepatocyte stimulating factor/interleukin-6" gene: DNA polymorphism studies and localization to chromosome 7p21. Genomics 1988;3:8-16.
  19. Fishman D, Faulds G, Jeffery R, et al. The effect of novel polymorphisms in the interleukin-6 gene on IL-6 transcription and plasma IL-6 levels, and association with systemic-onset juvenile chronic arthritis. J Clin Invest 1998;102:1369-76.
  20. Nagy LE. The role of innate immunity in alcoholic liver disease. Alcohol Res 2015;37(2):237–50.
  21. Borekci G, Karakas Celik S, Kandemir O. Investigation of IL-1 beta, IL-1 receptor antagonist and IL-8 gene polymorphisms in patients with chronic hepatitis B and C. Mikrobiol Bul 2014;48(2):271-82.
  22. Swiatkowska-Stodulska R, Bakowska A, Drobińska-Jurowiecka A. Interleukin-8 in the blood serum of patients with alcoholic liver disease. Med Sci Monit 2006; 12(5):215-20.
  23. Kawaratani H, Tsujimoto T, Douhara A. et al. The effect of inflammatory cytokines in alcoholic liver disease. Med Inflamm 2013;3:495156.
  24. Lawson Ch, Wolf S. ICAM-1 signaling in endothelial cells. Pharm Reports 2009;61:22–32.
  25. Rizk N M, Derbala MF. Genetic polymorphisms of ICAM 1 and IL28 as predict ors of liver fibrosis severity and viral clearance in hepatitis C genotype 4. Clin Res Hepatol Gastroenterol 2013;37(3):262–8.
  26. Yanagisawa M, Kurihara H, Kimura S. et al. A novel potent vasoconstrictor peptide produced by vascular endothelial cells. Nature 1988;332:411–5.
  27. Ahmed M, Rghigh A. Polymorphism in endothelin-1 gene: an overview. Curr Clin Pharmacol 2016;11(3):191-210.
  28. Vincenti V, Cassano C, Rocchi M, Persico G. Assignment of the vascular endothelial growth factor gene to human chromosome 6p21.3. Circulation 1996;93:1493-5.
  29. Bagyura Z, Kiss L, Hirschberg K. Association between VEGF gene polymorphisms and in-stent restenosis after coronary intervention treated with bare metal stent. Disease Markers 2017:1-7.
  30. Shibuya M. Vascular endothelial growth factor and its receptor system: physiological functions in angiogenesis and pathological roles in various diseases. J Biochem 2013;153(1):13–9.
  31. Гармаш И.В. Алкогольная болезнь печени. В кн. Моисеев В.С. Алкогольная б олезнь. Поражение внутренних органов. М., ГЭОТАР-Медиа; 104-15 [Garmash IV. Alcoholic liver disease In: Moiseev VS. Alkogol'naya bolezn'. P orazhenie vnutrennih organov. M., GEHOTAR-Media; 104-115 (in Russ)].
  32. EASL Clinical Practical Guidelines: Management of Alcoholic Liver Disease. J H epatol 2012;57:399–420.
  33. Ledinghen V, Vergniol J. Transient elastography (FibroScan). Gastroenterol Clin Bio 2008;32:58-67.
  34. Pavlov CS., Casazza G, Nikolova D. et al. Transient elastography for diagnosis of s tages of hepatic fibrosis and cirrhosis in people with alcoholic liver disease. C ochrane Database Syst Rev 2015.
  35. Балашова А.А., Аришева О.С., Гармаш И.В и др. Цитокины и алкогольная болезнь печени. Клин фармакол тер 2017;26(1):41-6 [Balashova AA, Arisheva O S, Garmash IV et al. Cytokines and alcoholic liver disease. Klinicheskaya farmakologiya i terapiya = Clin Pharmacol Ther 2017;26(1):41-6 (in Russ.)].
  36. Acosta-Rodriguez EV, Napolitani G, Lanzavecchia A, et al. Interleukins 1β and 6 but not transforming growth factor-β are essential for the differentiation of interleukin 17-producing human T helper cells. Nature Immunol 2007;8(9):942–9.
  37. McClain CJ, Barve S, Barve S et al. Tumor necrosis factor and alcoholic liver dise ase. Alcohol Clin Exp Res 1998;22(5):248-52.
  38. Dirchwolf M, Podhorzer A, Marino M. Immune dysfunction in cirrhosis: Distinct c ytokines phenotypes according to cirrhosis severity. Cytokine 2016;77:14-25.
  39. Sacanella E, Estruch R. The effect of alcohol consumption on endothelial adhesion molecule expression. Addict Biol 2003;8(4):371-8.
  40. Mándi Y, Nagy I, Kren á cs L. Relevance of ICAM-1 to alcoholic liver cirrhosis. Pathobiology 1996;64(1):46-52.
  41. Bosisio D, Salvi V, Gagliostro V, Sozzani S. Angiogenic and antiangiogenic chemokines. Chem Immunol Allergy 2014;99:89–104.
  42. Rosmorduc O, Housset C. Hypoxia: a link between fibrogenesis, angiogenesis, and carcinogenesis in liver disease. Semin Liver Dis 2010;30:258–70.
  43. Alam I, Bass NM, Bacchetti P, et al. Hepatic tissue endothelin-1 levels in chronic liver disease correlate with disease severity and ascites. Am J Gastroenterol 2000;95(1):199-203.
  44. Ohlinger W, Dinges HP, Zatloukal K. Immunohistochemical detection of tumor necrosis factor-alpha, other cytokines and adhesion molecules in human livers with alcoholic hepatitis. Virchows Arch Pathol Anat Histopathol 1993;423:169-76.
  45. Дудина К.Р., Царук К.А., Шутько С.А. и др. Ассоциация полиморфизма гена ICAM-1 с прогрессирующим течением гепатита С. Лечащий врач 2013. https://www.lvrach.ru/2014/12/15436125/ [Dudina KR, Caruk K A, Shut'ko SA et al. Association of the polymorphism of the gene ICAM-1 with a progressive course of hepatitis C. Lechashchij vrach 2013. https://www.lvrach.ru/2014/ 12/15436125 (In Russ.)].
  46. Giordano FJ, Gerber HP, Williams SP. et al. A cardiac myocyte vascular endothelial growth factor paracrine pathway is required to maintain cardiac function. Proc Natl Acad Sci U S A 2001;98(10):5780-5.
  47. Lambrechts D, Storkebaum E, Morimoto M et al. VEGF is a modifier of amyotrophic lateral sclerosis in mice and humans and protects motoneurons against ischemic death. Nat Genet 2003;34(4):383-94.
  48. Shahbazi M, Fryer AA, Pravica V, et al. Vascular endothelial growth factor gene polymorphisms are associated with acute renal allograft rejection. J Am Soc Nephrol 2002;13(1):260-4
  49. Kurbatova, IV, Topchieva LV, Dudanova OP. Caspase 3, 6, 8, and 9 gene expression in peripheral blood leukocytes and plasma concentrations of IL-6 and TNFα in carriers of different polymorphic marker -174G>C genotypes of IL6 gene associated with the risk of nonalcoholic steatohepatitis. Bull Exper Biol Med 2017;162(3):370–4.
  50. Cengiz M, Yasar D, Ergun M, et al. The role of interleukin-6 and interleukin-8 gene polymorphisms in non-alcoholic steatohepatitis. Hepat Mon 2014;14: e24635.
  51. Motawi T, Shaker OG, Hussein RM, Houssen M. Polymorphisms of α 1-antitrypsin and interleukin-6 genes and the progression of hepatic cirrhosis in patients with a hepatitis C virus infection. Balkan J Med Genet 2016;19(2):35–44.
  52. Reichert S, Schlitt A, Benten AC, et al. Data on IL-6 c.-174 G>C genotype and allele frequencies in patients with coronary heart disease in dependence of cardiovascular outcome. Data Brief 2016;8:1295–9.
  53. Булатова И.А., Щекотова А.П, Щекотов В.В. и др. Роль фактора некроза опухоли альфа и полиморфизма гена TNFA в локусе G4682A в прогрессировании хронического гепатита С. Вектор-Бест 2015;3(77):5-10 [Bulatova IA, Shchyokotova AP, Shshyokotov VV, et al. The role of tumor necrosis factor alpha and TNFA gene polymorphism in the G4682A locus in the progression of chronic hepatitis C. Vektor-Best 2015;3(77):5-10 (In Russ.)].
  54. Ion DA, Radulescu M, Aram ă V et al. Inflammatory patterns in patients with chronic hepatitis C. BMC Infect Dise 2013;13(1):032.
  55. Булатова И.А., Щёкотова А.П., Долгих О.В. и др. Диагностическое значение фактора некроза опухоли-альфа и полиморфизма его гена (G4682A) в прогрессировании цирроза печени. Пермский медицинский журнал 2016:50-54 [Bulatova IA, Shchyokotova AP, Shshyokotov VV et al. The diagnost ic value of tumor necrosis factor-alpha and its gene polymorphism (G4682A) in the progression of liver cirrhosis. Permskij medicinskij zhurnal 2016:50-54 (In R uss.)].
  56. Abman SH. Role of endothelin receptor antagonists in the treatment of pulm onary arterial hypertension. Annu Rev Med 2009;60:13–23.
  57. Zhu G, Carlsen K, Carlsen KH et al. Polymorphisms in the endothelin-1 (EDN1) are associated with asthma in two populations. Genes Immun 2008;9(1):23-9.

Версия на английском языке